Свадьба, кургауз и казино
Песчаные пляжи, прохладное море, сосновые леса, дюны и ресторанчики... Кажется, такой Юрмала была всегда. Однако до XIX века побережье Юрмалы населяли в основном рыбаки. Лишь в XIX веке Рижское взморье начинает приобретать курортную популярность — в Европе стало модно купаться и отдыхать у моря.
Юрмала начала прошлого века — это и не Юрмала вовсе. Это Рижский штранд, т. е. Рижское взморье — удивительной красоты место. Не зря писатель Леонид Андреев, бывший в этих краях в 1901 году, писал: «...аристократический уголок, немного скучный и сонный, дачи все собственные, женщины все породистые и красивые, мужчины все вежливые». Именно таким автор увидел Эдинбург. Но не шотландский с замком на гранитной скале, а латвийский — с кургаузом и казино. Эдинбург — это старое название Дзинтари. Место названо так в честь свадьбы дочери российского императора Александра II и герцога Эдинбургского. По случаю августейшего бракосочетания нашему Эдинбургу даже выделили 100 000 рублей. На эти деньги в поселке разбили парк.
«Здесь есть гостиница и ресторан. Устраиваются балы-маскарады; даются русские оперетты. Электрическое освещение, великолепный парк — с зарубежными оркестрами, на открытой эстраде — варьете. В центре парка — театр и павильон с террасой, обращенной к морю...» — в 1890-е Эдинбург становится особенно популярным среди русской аристократии. Почтенная публика наслаждается представлениями в кургаузе — помещении на курорте, предназначенном для отдыха и проведения культурно-развлекательных мероприятий (сейчас на месте кургауза стоит концертный зал «Дзинтари»). Также приезжие любят развлечь себя партией в преферанс. Эдинбург — рай для картежников. Здесь в 1910-м учредили «Общество казино». Причем несмотря на запрет играли в преферанс. Благодаря этому в Эдинбург потянулись не только любители морских ванн. Столов было много, играли на большие суммы. Через год «адовые игры» захватили и Майоренгоф...
Поместье майора
В то время, когда Майори еще назывались Майоренгоф, каждый знал Карла фон Фиркса. Ведь именно он купил поселок Вилдене, поделил его на участки под строительство дач и стал таким образом хозяином Майоренгофа. Фон Фиркс, надо полагать, был очень себялюбивым. Мало того, что он переименовал Вилдене в свою честь (Майоренгоф — поместье майора), так еще и построил на своей земле в Меллужи курзал и назвал его «Карлсбад» — в честь себя, любимого. Позже это стало названием всего района.
В 1870-е в Майоренгофе появляются первая гостиница, рынок, парк и концертный зал Горна. Находился он на том месте, где сегодня стоит Юрмальский дом культуры. В зале Горна выступали симфонические оркестры из Хельсинки и Берлина. В 1896-м в саду прошел первый на взморье сеанс «живой движущейся фотографии» — кинематограф. Так что культурного досуга у публики было хоть отбавляй. Майоренгоф считался самым шумным и популярным поселком взморья. Эпицентром шума являлась главная артерия поселка — улица Йоменская — средоточие ресторанов, кофеен и бакалейных лавок.
У Максимовича
Одной из главных достопримечательностей Майоренгофа стал санаторий доктора Михаила Михайловича Максимовича, ученика знаменитого профессора Жана Мартена Шарко. Здравница открылась в 1905-м, и доктора Максимовича по праву считают отцов латвийской курортологии. «Рижский вестник» писал в 1908 году:
«Жителям Риги, проживающим летом на так называемом штранде, известна, конечно, прекрасная лечебница доктора Максимовича. Красивое стильное здание, высящееся на эдинбургских дюнах, невольно привлекает внимание публики, прогуливающейся по берегу моря. По отзыву компетентных людей, лечебница оборудована по последнему слову науки. Она состоит из ванного отделения (мужского и женского), гидротерапевтического зала с римской баней и кабинетов для врачебной гимнастики и массажа. Ванны опускаются самые разнообразные: из морской воды, серные, грязевые, с прибавлением щелочи, железа, экстрактов...»
Санаторий стал первым на взморье, где можно было отдыхать круглый год. Интересно, что здесь практиковали такой вид оздоровления как трудотерапия. Небедные пациенты кололи дрова, носили воду, косили траву и быстрым шагом ходили по 10 км в день. Самым известным пациентом «Максимовича» был один из виднейших поэтов Серебряного века Валерий Брюсов.
Частные врачи — не редкость для взморья. Своя здравница была и на границе нынешних Майори и Дубулты. Флотский доктор Нордштем лечил в «Мариенбаде» подагру, ипохондрию. Старинные ворота за зданием Юрмальской думы — это все, что осталось от знаменитого санатория «Мариенбад».
В каждом поселке Юрмалы работали заведения морских ванн. На рубеже столетий в Асари открылся санаторий Красного Креста. На взморье проходили научные конференции. В 1904-м на встрече русских врачей один из профессоров назвал взморье лучшим курортом страны.
Тихий Бильдерлингсгоф
В отличие от Майоренгофа, Эдинбурга и Карлсбада в Бильдерлингсгофе не было кургауза для концертов — публика хотела тишины и покоя. «Местность отличается обилием соснового леса», — писали в газетах того времени. Однажды тогдашние шоумены попытались устроить праздник — пригласили музыкантов. Однако дачникам это не понравилось. Пошли письма по инстанциям, и поселок оставили в покое.
Сложное немецкое название Бильдерлингсгоф сейчас трансформировалось в более удобоваримое Булдури. Бильдерлингсгоф — вотчина исключительно немцев. В основном здесь жили зажиточные представители немецких кругов Риги, за что это место нередко называли «немецкой крепостью».
Интересно, что Юрмала того времени была поделена. В Булли (Лиелупе) жили богатые немецкие театральные актеры. Булдури и Дзинтари с большими дачами и патриархальной тишиной стали раем для деловых людей. Шум, гам, магазины, рестораны, полулегальные казино, концерты симфонической музыки, оперетта и маскарад привлекала русских.
Конец XIX — начало XX века — время расцвета курорта Юрмала. Тогда было построено большинство жемчужин деревянной архитектуры, курортных учреждений, культурных заведений. Очень популярны были поликлиники с ваннами, наполненными подогретой морской водой. Театры-варьете, цирки шапито и фотосалоны подтверждали славу Юрмалы как места, где можно совместить приятное с полезным.
Бальдон для магистра
Ливонское поселение Бальдон (Балдоне) впервые упоминается в 1186 году. Ливонское-то ливонское, но ни военного, ни торгового значения у него не было. Бальдон — это не что иное, как бальнеологический оздоровительный «курорт». Конечно, статуса курорта в Средние века у поселения не было, но это место и без того притягивало к себе клиентов. «В Бальдоне исцеляют от ран и хворей!», «Бальдон — народный курорт!» — так могли бы звучать рекламные слоганы поселения.
.jpg "Юрмала, Сигулда, Балдоне – курорты с историей")
Слава Бальдона достигла таких масштабов, что в XV столетии именно здесь появилась летняя резиденция главы Ливонского ордена. В так называемой «Башне магистра» в жаркое время отдыхали и лечились рижские вельможи и сам магистр Ливонского ордена. Он, мучимый суставными болями, находил спасение в лоханях с целебной грязью. Так началась история чудодейственного Бальдона. Устроить здесь официальный курорт впервые захотел герцог Курляндский Бирон, но его ссылка в 1740 году помешала реализации этих планов.
Грязное дело
Новый и главный виток в развитии эти земли получили в XVIII веке. В 1780-е годы в рижском гарнизоне бушевала эпидемия чумы. Тогдашний генерал-губернатор Брамм отправил всех больных воинов в Балдоне пить целебную воду из балдонского серного источника. Вблизи него был создан целый армейский лагерь. Вода совершила чудо — многие больные солдаты вылечились. Это вновь привлекает к Балдоне внимание.
В 1795 году барон Готхард фон Корф купил эти земли и испросил разрешения императрицы Екатерины II открыть в Балдоне грязелечебницу. Фон Корф просил не за себя, а за младшего брата: тот страдал от ревматизма и постоянно лечился на европейских курортах. После того как молодой барин ощутил на себе силу местной грязи, он навсегда избавился от немощи. Так в Балдоне потянулась оздоровляться петербургская знать. Барон фон Корф велел построить необходимые здания, оборудовать источник и поставить над ним крышу, под которой установил надпись на немецком, латинском и русском языках:
«Больному — исцеление, здоровому — увеселение». Больных летом было очень много, и из-за недостатка помещений они были вынуждены селиться в крестьянских домах и даже сараях далеко от источника. Сюда массово ездили лечиться важные господа из России и Европы, а замечательную латвийскую воду курортники пили по тридцать стаканов в день. После чего еще и купались в целебной жидкости, именуемой источником молодости.
В начале XIX века город Балдоне был уже полностью обустроен: появился лечебный корпус с тридцатью ваннами, кургауз с отменным рестораном, в 1818 году здесь разбили красивый парк. Уже в первом десятилетии XIX века этот курорт оказался самым популярным и многолюдным в Российской империи. В 1807 году, к примеру, здесь побывало в десять раз больше отдыхающих, нежели на знаменитом ныне курорте Минеральные Воды.
Лифляндская Швейцария
Как превратить глухую провинцию в известный курорт, знал князь Николай Кропоткин. Именно он основал сигулдский курорт и построил здесь первую бобслейную трассу. Сигулдские Кропоткины находились в прямом родстве с известным философом, отцом русской анархии Петром Кропоткиным. Николай Дмитриевич Кропоткин — племянник философа. Отец Николая Дмитриевича погиб. Его вдова переехала в свое тихое родовое имение Зегевольд. В 1895 году после смерти матери владельцем Зегевольда (официальное название Сигулды до 1917 года) стал двадцатипятилетний Николай Кропоткин — князь с деловой хваткой и широким кругозором.
Молодой князь сразу начал проводить реформы в глухой провинции: построил механическую мельницу и хранилище для молока, привез иностранную технику, закупил племенных коров, породистых лошадей и три тысячи… зайцев. Оказывается, зайцы в окрестных лесах перевелись, и охотники перестали сюда ездить. Переправу, пансионы и гостиницу князь сдавал внаем, а потом построил 900-метровую бобслейную трассу с виражами — такую же, какие появились тогда в Швейцарии. Николай Дмитриевич вообще очень увлекался техникой — был президентом Балтийского автомобильного и аэроклуба. В клубе занимался и автомобилями, и самолетами — являлся членом комиссии по испытаниям пилотов и аэропланов. Случалось ему и возглавлять команду Балтийского автомобильного и аэроклуба на международных автогонках.
Но вернемся к Сигулде. Еще отец Николая Дмитриевича благодаря связям при дворе добился того, что через Сигулду прошла железная дорога, появился вокзал. В имении князей Кропоткиных была построена гостиница в швейцарском стиле. Именно эта семья создала бренд «лифляндская Швейцария». Сигулда из глухой провинции превратилась в цивилизованный туристический городок.
Местный курорт зарождался при участии жителей. Владельцы дач жаловались, что гостям города совершенно негде встречаться и проводить время. Хозяин Сигулды это учел, и к следующему летнему сезону в березовой роще был открыт публичный парк, где по воскресеньям и даже в рабочие дни играл оркестр. На содержание парка и сада князь жертвовал крупные суммы... Мало того, из своего же кармана он оплачивал местным владельцам дач и пансионов рекламу в столичных газетах и путеводителях. Он делал все, чтобы Сигулда стала красивейшим дачным местом, и все, чтобы привлечь в город отдыхающих из Москвы, Петербурга и Варшавы. Летом за счет курортников население Зегевольда увеличивалось втрое.
Помнить предков
Сигулда стала городом и туристическим центром. Прямо у вокзала отдыхающих ждали извозчики, здесь можно было остановиться в гостинице, погулять по уютным тропинкам, полюбоваться развалинами замка крестоносцев, красивыми холмами, пещерами и быстрой Гауей...
Славе курорта способствовало и то, что сам князь лично принял у себя членов императорской семьи — великих князей Владимира и Кирилла. За великими князьями потянулась творческая интеллигенция — писатели Федор Сологуб, Леонид Андреев, Валерий Брюсов и многие другие. Леонид Андреев, отдыхавший на Рижском взморье в 1901 году, специально отправился на экскурсию в Зегевольд. Андреев писал: «Еще будучи в Москве, я неоднократно слышал восторженные отзывы о красотах этой местности... Еще более восторженные отзывы пришлось слышать в самой Риге, а советы побывать в "Швейцарии" носили уже характер императивов: обязательно, стыдно не побывать!»
Кропоткина называют отцом Сигулды. Но история бывает безжалостна. После революции князь Николай Кропоткин отправился в эмиграцию, жил во Францию. За границей и умер. Его имение во время аграрной реформы было национализировано Латвийской Республикой.
Последний из князей Кропоткиных — Николай Дмитриевич-младший — умер в апреле этого года. Было принято решение похоронить его в Зегевольде, где находится фамильное захоронение Кропоткиных. Николай Дмитриевич любил повторять слова своего деда: «Надо помнить своих предков, свое родство. Потому что любому человеку, чтобы жить на земле, как и дереву, необходимы корни».
Обнаружив ошибку в тексте, выделите ее и нажмите Ctrl + Enter