В тот год, получив назначение в Буэнос-Айрес и еще не ведая о грядущей встрече со своей погибельной любовью, тридцатилетний Антуан отправил сестре и матери, донимавшим его вопросами о том, не пора ли наследному виконту жениться и стать наконец осторожнее и умереннее, шутливую исповедь. «Веду жизнь философа, — покаянно писал отчаянный летчик и беспечный ловелас. — Надеюсь встретить какую-нибудь девочку, и хорошенькую, и умненькую, и обаятельную, и веселую, и заботливую, и верную... Словом, такую, какой я не найду. И без малейшего воодушевления волочусь за Колеттами, Полеттами, которых выпускают сериями и с которыми уже через два часа умираешь от скуки. Это — залы ожидания».
Его «залы ожидания» были переполнены всегда. А про «веселую, верную и заботливую» Сент-Экзюпери в письме приврал. Приврал искренне, ибо и сам еще до конца не осознал, какая женщина способна впрыснуть в его вены такой же мощный адреналин, как и любимая авиация. Вполне ясным бравому пилоту казалось одно: проза жизни для него опаснее, чем неисправный двигатель самолета. Взбалмошная, неутомимо болтливая, вспыльчивая, с потрясающей энергетикой (а в Сальвадоре все такие!) Консуэло Сунсин Сандоваль возникла в его судьбе словно для того, чтобы он, Антуан, написал для мира те самые афористичные щемящие строки о приручаемых...
Веселая вдова легко снимает траур
Их встреча обросла самыми невероятными слухами, порой не без участия склонной к мифологизации и приукрашиваниям самой Консуэло. Как произошло это знакомство, не столь уж важно, главное, оно навечно ранило два сердца неизбывной мукой и той любовью, от которой до ненависти — всего один крохотный шажок...
Молодая вдова Консуэло приехала в конце 1930 года в столицу Аргентины с выступлением о своем почившем пожилом муже — известном гватемальском журналисте и дипломате Энрике Гомес Каррильо, авторе нашумевшей книги о Мата Хари. Тяготевшая ко всякого рода эффектам и иллюзиям, она поклялась носить по супругу траур до конца своих дней: «Он лелеял мою безмятежность. С ним мне не было нужды становиться взрослой». Консуэло всю жизнь так и оставалась разбалованным ребенком, не выходя из понравившейся роли. И скорбеть, не снимая траура, ей было о чем: Каррильо, который был старше на тридцать лет, открыл для этой простой сальвадорки другой, привлекательный мир, дав ей образование, расширив ее кругозор, привив художественный вкус. «Ты самая красивая женщина в мире», — убеждал жену Энрике, и вдохновленная его словами Консуэло входила в любую гостиную подобно королеве, а из-за исходящей от этой женщины небрежной надменности и очаровывающей самоуверенности окружающие мгновенно забывали и о ее очень смуглой коже, и ее маленьком росте. «Она казалась монархиней какой-то далекой экзотической страны», — написал о Консуэло один из современников. Яркое впечатление оставила она и в памяти дочери русского писателя Александра Куприна Ксении: «...очень маленькая, очень грациозная… с прелестными руками, изящными движениями... лучистые, как звезды, черные глаза, очень выразительные, очень блестящие... она была очень интересным человеком. С громадной фантазией! Обаятельнейшее существо! Веселая, остроумная».
Не ее ли высматривал Экзюпери в своих «залах ожидания»? Не о ней ли грезил там, в ночном небе, куда поднимал свой самолет, отрываясь от прозы жизни? Бесстрашный (но скорей всего, безалаберный) пилот, уже переживший первую серьезную авиакатастрофу, кавалер французского ордена Почетного легиона, автор книги «Южный почтовый» и уже готовящейся к изданию «Ночной полет», технический директор филиала французской авиакомпании Aéropostale в Буэнос-Айресе виконт Антуан де Сент-Экзюпери сразу влюбился в эту странную, ни на кого не похожую латиноамериканку и так же в один миг влюбил ее в себя. Спеша, словно боясь потерять и не найти друг друга, пара в начале 1931 года отправилась во Францию, на родину Антуана, чтобы в апреле венчаться и заключить официальный брак, а за месяц до церемонии Антуан получил извещение о банкротстве авиакомпании. Вместо медового месяца, оставив нареченную жену в Париже, Экзюпери отбыл в пункт своей новой работы — пилота почтовый линии Касабланка — Порт-Эттьен — Дакар.
Чаша кратера вулкана и чашечка цветка
Он женился на «стихийном бедствии»! Маленький сальвадорский вулкан, как прозвал Антуан свою Консуэло, изумлял даже отнюдь не холодного среди европейцев темперамента французов. Она производила ужас как много шума, была очаровательно непоседлива и, по словам друзей Сент-Экзюпери, «в беседе перепрыгивала с темы на тему, как козочка». А своими выдумками-экспромтами (знаете, фамилию Сунсин она унаследовала от вождей майя) или раз от разу меняющимися деталями их знакового с Антуаном поцелуя в самолете над Буэнос-Айресом (то «она же вдова», то «в ее стране целуют только тех, кого любят», то «некоторые цветы, если к ним приблизиться чересчур резко, сразу закрываются», то «она никого никогда не целовала против своей воли», то «жемчужины слезинок из его глаз закапали на галстук») мадам Консуэло вводила кого-то в смущение, кого-то в восхищение. Историю с поцелуем, когда якобы Экзюпери хотел показать ей Рио-де-ла-Плата с высоты птичьего полета, не раз подвергали сомнению его биографы, но дар затейливой фантазии Консуэло (или все же виртуозного вранья?) признавали все. Явная неприязнь тоже ее не миновала. Друг семьи, известный французский писатель Андре Жид после знакомства с избранницей Антуана записал в своем дневнике: «Из Аргентины он привез новую книгу и новую жену. Я его поздравил — в основном с книгой».
Огнедышащая лава собственного (ну вот прямо тут, под боком!) вулкана и причудливые импровизации Консуэло пока лишь забавляли Антуана. О, как она кричала, обидевшись! Как ревнивой фурией налетала на него, изображая драку! Как картинно швыряла в него посуду, а он, ловко уворачиваясь, улыбался, потому что женщина при этом всегда возбуждающе магнетична! В эксцентричных семейных баталиях Антуан испытывал еще одно какое-то зудящее желание: ее, такую маленькую по сравнению с ним, неуклюжим и огромным, под два метра ростом, младше его всего на год, опекать и защищать. Всегда. Всю жизнь. Если получится...
Выжив после крушения самолета над Ливийской пустыней в 1935 году, когда его и механика, умирающих от жажды, случайно нашли в песках бедуины, Антуан написал матери: «Ужасно оставлять позади себя кого-нибудь, кто, как Консуэло, постоянно нуждается в тебе. Чувствуешь огромную необходимость вернуться, чтоб оберегать и ограждать, и ломаешь ногти о песок, который не дает тебе выполнить свой долг».
Экзюпери и ее восхитительную ахинею слушал, будто зачарованный, чутким ухом литератора улавливая прелесть речевых оборотов, живописность сравнений. В этих бреднях не было сюжета, но их колоритность и образность говорили о незаурядном восприятии Консуэло часто ну такой уж тусклой обыденности: она умела представить ее объемной, раскрасить в экспрессивные цвета, добавить трогательной мелодраматичности.
Не любишь ты? Так берегись любви моей!
В переводе с испанского Консуэло — утешение. Но жена Антуана меньше всего соответствовала своему имени. «Маленький сальвадорский вулкан» стал для него настоящей катастрофой, более страшной, чем все пережитые там, в небе. Чудачества Консуэло уже не казались такими милыми и по-детски непосредственными. Раздосадованная чем-то, она говорила, что «уходит навсегда», потом сообщала по телефону, что вот-вот бросится в воды канала Сен-Мартен, а через час возвращалась, довольная сыгранным спектаклем. А-а... муж ее искал повсюду, волновался? Замечательный финал! Где же аплодисменты? Распаленная жаром ревности, она кричала: «Я куплю красные простыни и зарежу тебя на этих простынях! Так и знай, на простынях цвета крови». О выходках Консуэло сплетничал чуть ли не весь Париж. «Я просто купаюсь в соболезнованиях», — грустно сетовал Экзюпери.
Обоюдные измены, жизнь порознь — наверное, это выход. Спасение для странной, несчастливой, такой вот — на разрыве аорты, но ни на минуту не угасающей любви. Оказывается, случается и такое... «Любовь — по мнению Сент-Экзюпери — единственная страсть, которая оплачивается той же монетой, какую сама чеканит». За что же и чем платили они оба?
Антуан был отравлен Консуэло, и небо, самолеты, другие женщины стали для него своеобразным антидотом. Но он внушил себе и повторял как мантру слова об ответственности за тех, кого приручаешь. Консуэло же быть прирученной не хотела, а как дать мужу почувствовать свою любовь к нему, не знала, превращая ее в фарсовые представления и окутывая облаками лжи. По ее собственному признанию, она стала скандальной, плаксивой, даже побывала в клинике неврозов и была готова рассказывать о своей неудавшейся семейной жизни любому, кто соглашался слушать. Могла, не стесняясь, прилюдно обвинить Антуана в импотенции. Бедная, заплутавшая в реальности и фантазиях девочка! Так и не повзрослевшая, не сумевшая понять ни собственное чувство, ни чувство мужчины, для которого оно, как и дружба, — прекрасный и нежный дар судьбы.
В молитве, когда-то сочиненной Антуаном для себя самого себя, обращаясь к Господу, он просит: «Дай мне богатую фантазию, чтобы в нужный момент, в нужное время, в нужном месте, молча или говоря, подарить кому-то необходимое тепло... Научи меня искусству маленьких шагов».
Женщины заставляют мужчин менять аллюр
Он оставлял свою Консуэло, уходя от нее маленькими шагами. В бесконечное небо, в другую любовь (или то, что считал любовью), в иную жизнь (или то, что считал жизнью). Уходил, чтобы возвращаться. Не каялся, не давал обещаний, не просил прощения — просто иначе не мог.
Недолгий роман с прекрасной русской аристократкой, французской манекенщицей и актрисой Натали Палей напоминал бегство от самого себя. «Я не прошу избавить меня от боли, — писал ей Сент-Экзюпери. — Я не прошу избавить меня от сна, который сковал мою любовь. Не хочу больше ровных дней, не ведающих о временах года, не хочу бессмысленного вращения Земли, которое не ведет ни к кому, ни от кого не уводит... Станьте мне необходимой, как свет». Он и не просил — молил: «совсем не утешения, а сердечного покоя, без которого не могу ни жить, ни творить. И еще света, молочного и медового, которым вся вы светитесь: расстегнешь ваше платье — и сразу рассвет». Но внезапно словно трезвел: «Я довольно скрытен и не рассказываю о тех давних обязательствах, с которыми невозможно покончить. Если ты впоследствии узнаешь о них, не подумай, будто они возникли после нашей встречи. Я глубоко чту ожившее сердце. Я запутался, но любовь я не предаю».
Художница румынского происхождения Хедда Стерни стала для Антуана и вовсе незначительным эпизодом. «После свидания с ним, — признавалась Хедда, — я бежала ко второму любовнику, чтобы наконец утолить свою страсть. Но отказаться от встреч с Сент-Эксом не могла». Он так увлекательно описывал свои ощущения в полетах и создавал словами в воображении такие сказочные картины неба, что эти «парения на высоте» были для любовниц ничуть не хуже упоительного секса. «У меня сердце начинает танцевать, когда я знаю, что ты придешь», — писала Антуану молодая актриса и сценарист Силвия Рейнхардт, в чьей нью-йоркской гостиной он работал над рукописью «Маленького принца». В женщинах Экзюпери нуждался как в творческом допинге. «Писать я могу, — уверял он в одном из писем, — только тогда, когда ощущаю себя мужчиной».
Именно женщина, сама того не зная, подтолкнула Антуана к писательству — самая первая и обманувшая его любовь, графиня Луиза де Вильморен, ставшая прообразом героини дебютного романа Экзюпери «Южный почтовый». Она «отлично понимала суть профессии женщины — заставлять мужчин менять аллюр» — так охарактеризовал Луизу, несбывшуюся мечту своей юности, автор романа.
Грустное прощание с планетой людей
Поднимаясь в небо, Сент-Экзюпери словно испытывал великодушие судьбы, искал подтверждение собственной неуязвимости. И при этом писал Консуэло: «Храни себя, никогда не выходи по ночам, не простужайся, не забывай меня, молись за меня». А браслет с выгравированными именами — Антуан и Консуэло — всегда плотно облегал запястье Экзюпери. Его не считали авиатором экстра-класса, скорее, этаким сорвиголовой, а сам он часто случавшиеся в воздухе крушения управляемых им самолетов, порой грозившие смертью, всерьез не воспринимал. Наоборот, как будто специально искал в полете свою погибель, но земная жизнь никак не отпускала Антуана.
Поэтому начало Второй мировой войны он расценил как посланный ему свыше знак. Военный летчик Сент-Экзюпери сражался с фашистами с 39-го по 41-й год, за что его представили к награде «Военный крест». Вернувшись в ряды ВВС «Сражающаяся Франция» в 43-м, он опять устроил со смертью догонялки. Пилоты части видели, что их друг Тонио выглядит словно «потерявшимся на этой планете», что опасность была нужна ему, «как таблетка болеутоляющего». Однажды он едва ускользнул от вражеских истребителей, как-то отказал кислородный прибор, и ему пришлось спикировать на опасную для безоружного разведчика высоту, в один из вылетов забарахлил мотор и Сент-Экс чудом посадил машину. За месяц до своего трагического полета он потерпел очередное крушение, заплатив за него практически парализованной левой рукой.
В последний июльский день 1944-го пилотируемый Антуаном самолет-разведчик не вернулся на базу в Корсику. Останки летчика-писателя так никогда и не найдут: Сент-Экзюпери словно растворился во Вселенной... А Консуэло, не поверив в эту смерть, будет верить в его возвращение.
Спустя шесть десятилетий после гибели Антуана дальние наследники Консуэло найдут и опубликуют ее рукопись «Воспоминания розы», которые озадачат биографов Антуана де Сент-Экзюпери, — отношения Консуэло и ее мужа, события их жизни политы приторным сиропом, раскрашены ее самолюбованием в розовые тона и интерпретированы весьма необычным воображением. Ну да, она же была такой фантазеркой!
За год до загадочного исчезновения Экзюпери в Средиземном море в свет выйдет его полная взрослой мудрости сказка-притча для детей «Маленький принц». Это и повесть-прощание с Консуэло — в образе розы, чудесного цветка с шипами, гордого, обидчивого и простодушного. Маленький принц полюбил розу, но она казалась ему капризной, импульсивной, жестокой и высокомерной — он был тогда слишком молод и не понимал, как озарил его жизнь этот цветок. И вот Маленький принц прочистил в последний раз вулканы своей планеты, вырвал ростки баобабов, затем простился с розой, которая только в момент расставания призналась, что любит его... И улетел на другую планету. Ведь всегда надо, как желал того Антуан в своей молитве, «молча или говоря, подарить кому-то необходимое тепло».
Возможно, там, на открытой луне астероида «Маленький принц» дарит теперь тепло герой его сказки. А лишенная земной оболочки душа самого Сент-Экзюпери согревает кого-то на астероиде, названном его именем.
Обнаружив ошибку в тексте, выделите ее и нажмите Ctrl + Enter
