Женская дружба. Грета Гарбо и Валентинa Санинa

Женская дружба. Грета Гарбо и Валентинa Санинa

  • Автор: Татьяна Ярославская

Женская дружба – это такая сложная драматургия! В ней все мило, чинно, доверительно, пока не появляется «яблоко раздора» – мужчина, который... Которого... Которому... С которым... О котором... В общем, раз – и вдребезги! Как это и случилось у двух звездных подруг Америки – Греты Гарбо и Валентины Саниной. Одной покорялись большие киноэкраны, перед другой преклонялась большая мода, и обе были достойны мужчины, который... 

Нет, не так... Были мужчины, достойные этих неординарных красавиц. Талантливые, известные, с не менее притягательными внешними данными. Но разлучил их вот этот – авантажный, но без всяких громких эпитетов. Среди великих знаменитостей не числился, к голливудским, вводящим в томление красавчикам не принадлежал, разве что мог каждый доллар превратить минимум в десять, сколотив на биржевых операциях приличное состояние (не Ротшильд иже с ним, но да, богат). И все выглядело бы более-менее пристойно и логично – мужчина сделал свой выбор! – если бы этот мужчина не был законным супругом одной из приятельниц. По сути, Грета Гарбо увела мужа у своей хорошей и едва ли не единственной подруги. 

Н-да... А ведь как неразлучны обе были и так искренне и нежно привязаны друг к другу! Две взрослые, сорокалетние женщины, чужеземки, ничуть не похожие по мироощущению и совсем разные по темпераменту. Нордическая «принцесса» и экспрессивная «пери» с юга России. Холодная скандинавская рассудочность Греты и обжигающая славянская отчаянность Валентины. Их отношения казались той недосягаемой для других роскошью, которую небеса даруют по особому благоволению. И вот – нате! 

Русская красавица, американская диктаторша моды 

Эта русская научила Америку середины ХХ века одеваться с утонченным европейским шармом. До Валентины Саниной так модную одежду здесь не шил никто. Оказавшись в Нью-Йорке в начале 20-х, она за несколько лет буквально перекроила представления «дикого Запада», показав эффектность такого трио, как стиль, тренд и индивидуальность. Fashion-критики писали, что ее платья будут актуальны в любые времена, как лайковые перчатки. На страницах журнала Vogue, уже став известным и одним из самых дорогих дизайнеров CША, талантливая самоучка из России изложила свои простые с виду художественные принципы: никаких шелковых цветов (разве что в волосах), никакого меха (только благородный русский соболь, норка годится лишь для того, чтобы ходить в ней на футбольные матчи), никаких мелких рисунков на ткани (они отвлекают внимание). И самое беспощадное – долой высокие каблуки! Своих клиенток Валентина заставляла переобуваться, а особо строптивых просто выставляла за дверь. Лучшей рекламой своих идей она считала себя: сама выступала в роли модели для модных изданий, а собственные выходы в свет планировала как пиар-акции. 

Женская дружба. Греты Гарбо и Валентинa Санинa

Она действительно была хороша собой! Тонкие черты лица, роскошные светлые волосы, большие голубые глаза, благородство манер. Ей, юной прелестнице, посвятил свои ранние романсы «русский Пьеро» Александр Вертинский, увидев впервые в артистическом кабаре Харькова (в сытых украинских городах после Октябрьского переворота застряло много столичных знаменитостей). Та (и так-то умопомрачительно красивая) в наглухо закрытом черном платье, повторяющем все кошачьи изгибы стройного тела, и с единственным украшением – хрустальным крестом на шелковой ленточке – казалась обольстительной тайной среди расфранченных дам. В своих мемуарах певец описывал ее дивные глаза в обрамлении длинных ресниц, золотую корону волос, манящие с ироничным изгибом губы, изящные пальцы рук... К тому же за столь соблазнительным фасадом оказалась умная, начитанная, целеустремленная натура, и Вертинский-певец влюбился по уши. Обуреваемый страстью, он посвящал Валентине один романс за другим: «Буйный ветер», «Вы стояли в театре за кулисами», «Ты ушла на свиданье с любовником». Но «пушистая ангорская кошка», как называл Санину Вертинский, играла его любовью, будто настоящая пантера. Создатель песенной новеллы на эстраде, кумир дамской публики слишком докучал Валентине своими притязаниями. Женским нутром чуяла она: такой спутник жизни будет ненадежен... Александр Вертинский уехал в Одессу, подарив ей на прощание сакраментальный романс «Это все, что от вас осталось»:

«Все окончилось так нормально, 
Так логичен и прост конец, 
Вы сказали, что нынче в спальню
Не приносят с собой сердец». 

А путь Валентины Саниной вслед за отступающей белой гвардией лежал в далекую эмиграцию... На железнодорожной станции в Крыму измученная многомесячным бегством по воюющей Украине девушка познакомилась с Георгием Шлее. В молодом белогвардейском офицере она увидела столько внутренней силы и воли к жизни! И той самой мужской надежности, что дает женщинам уверенность в будущем. Неприкаянной, отчаявшейся, ей нужна была тогда не любовь – защита и опора.

Потому-то на прозвучавшее вскоре предложение руки и сердца Валентина ответила честно: «Я не обещаю тебе любви. Я не знаю, что это такое – любить кого-то, но если тебе нужна моя дружба, что ж, я готова выйти за тебя замуж». И Георгий был столь же честен: «Если ты выйдешь за меня, я до конца своих дней стану заботиться о тебе». В 1921 году они поженились, а данное обещание Шлее свято выполнял на протяжении двадцати двух лет. Пока не появилась Грета... 

Скандинавская богиня, бегущая от любви 

Ее окрестили «Джокондой кинематографа первой половины ХХ века»: загадку эта актрисы хотелось постигнуть, как улыбку Моны Лизы. Однако ни одному мужчине не удалось завладеть ею настолько, чтобы назвать своей женой. А охотников приручить этого «шведского сфинкса», «застенчивую сирену», «снежную королеву», «дитя викингов» находилось немало. И отсутствие законного мужа в жизни Греты Гарбо отнюдь не означало полное отсутствие мужчин. Ее чувственность, импульсы страсти, исходившие от поворота головы, манера сидеть на диване, поджав ноги, словно прорывались сквозь глыбу льда, вызывая жар и мурашки одновременно. Грех и невинность, недоступность и вызов... Нет ничего более сильного, что могло бы затмить разум мужчины. 

Первым смельчаком, вознамерившимся повести Грету к алтарю, стал голливудский бонвиван и сердцеед Джон Гилберт. На съемках фильма «Плоть и дьявол» замкнутая, отстраненная, словно замороженная Гарбо продемонстрировала такой класс, что у Гилберта от предвкушения реальных альковных сцен захватило дух. Но, переселившись к Джону, двадцатидвухлетняя Грета время от времени сбегала в свое жилище. Одиночество она любила больше. Тогда Гилберт построил поблизости маленький коттедж, высадив перед окнами сосны как напоминание о ее родной Скандинавии, и не переступал порог домика без разрешения хозяйки. Стать женой первого красавца Голливуда «нордическая принцесса» согласилась (наконец-то! – а то бедняга Джон замучился с интервалом в пару месяцев звать ее замуж), но за день до официального бракосочетания, собрав вещи, умчалась прочь.

Хозяин студии Луис Майер попробовал то ли утешить, то ли подбодрить незадачливого жениха: «Не переживай, приятель! Переспал с красоткой и даже жениться не надо!» – и тут же получил мощный удар в челюсть.

Женское вероломство оскорбило самолюбие голливудского донжуана, Гилберт пристрастился к алкоголю, чем поставил крест на своей кинокарьере, а через десять лет и на собственной жизни.

Женская дружба. Греты Гарбо и Валентинa Санинa

А Грета... Что Грета? Сработал принцип бумеранга. Много позже она влюбилась в музыкальное светило – дирижера Леопольда Стоковского (ей тридцать два, ему пятьдесят пять), и оба решили сочетаться браком, как только актриса завершит работу по уже заключенным контрактам. И тут-то судьба взяла реванш: Стоковский внезапно охладел к идее брачных уз, пара рассталась, а через несколько лет Стоковский женился на наследнице миллионов, которой тогда едва исполнился двадцать один год. Грета, великолепная Грета опять одна? Да красавице достаточно шевельнуть мизинцем! Но разве это ее занимало, разве ей это было необходимо? Равнодушно-великодушная к окружающим, она по-настоящему жила, чувствовала, испытывала сильные эмоции лишь на съемочной площадке и зажигалась только от «поцелуя» юпитеров.

Двадцать лет (рекорд!) добивался руки уже далеко не молодой Греты Гарбо самый стильный, яркий и актуальный фотограф ХХ века и самый первый денди Британии – Сесил Битон. Смиренно надеялся, ждал, когда ей было и за сорок, и за пятьдесят... И когда уже не было смысла ждать. Бисексуал, он вдруг разоткровенничался, уверяя, что любить по-настоящему можно только женщину. Вернее, только такую, как Грета. Весь спектр чувств Битона в режиме on-line отражали его письма и дневники.

«А теперь я хочу задать тебе один вопрос, – писал он актрисе в Америку. – Как поживает твой бордовый халат или у тебя уже другой? И сколько мне осталось ждать до того момента, когда я трижды позвоню в звонок и мой славный шведский дружок откроет мне дверь?»

Звал к себе, изощряясь в хитросплетениях: «У тебя замечательный ментальный ритм. И если ты задумаешь отправиться в путешествие в мае или июне, то у тебя начнется семилетняя фаза великолепного прогресса. 13 июня тебя ждет огромный сюрприз, и на ближайшие 7–14 лет весь тот магнетизм, что накопился в тебе, выплеснется наружу, так что не забывай своего С. Б. Он готов зарабатывать для тебя. Не забывай также, что ничто не мешает тебе выйти за него замуж».

Грета Гарбо и сама была весьма богата, но в начале 40-х на предполагаемый брак неожиданно согласилась. Почти... Возможно, как-нибудь, скорее да, чем нет... И, наверное, Битон прослыл бы счастливчиком, укротившим дикарку-северянку. Если бы не Джордж Шлее...

Мужчина, разбитое сердце, попранная дружба

Джордж – так теперь в Америке звался Георг Шлее – и есть тот роковой мужчина, вмиг разрушивший трогательное единение и завидное взаимопонимание двух немолодых женщин. Грету Гарбо он случайно увидел в доме моды своей жены: одеваться у Валентины Саниной в начале 40-х, особенно после созданных ею костюмов для спектакля «Вестсайдская история», уже стремилась вся богема. Раздвинув шторки примерочной, обнаженная актриса ничуть не смутилась присутствия мужчины и даже светски побеседовала с ним в таком виде минут пять. Эпизод, больше похожий на анекдот, сам по себе мало что значил, но позже Валентина практически сама бездумно бросила подругу в объятия супруга. Всегда сопровождая мужа в деловых поездках, красивая как кинозвезда, одним своим присутствием она помогала Джорджу: очарованные ее эрудицией и королевскими манерами несговорчивые партнеры сдавались. На этот раз слишком занятая делами дома моды Санина попросила сыграть в Европе эту роль Грету, которая после тридцати шести лет вообще перестала сниматься в кино. Легковерная! Давняя заповедь гласит: подруге всегда можно доверить свой самый-пресамый большой секрет и даже своих детей и – никогда! – любимого мужчину и собственного мужа. 

Никто не мог понять смысла произошедшей рокировки. Вот выбери «русский осетр», как прозвали Шлее в светских кругах, молоденькую девушку, тогда... Ну, мужчине чуть за сорок, бес в ребро, в этом возрасте часто проверяют свое либидо на юных созданиях... Но тут-то пассией стала его ровесница и ровесница его жены! Интересно, что нашла в нем сама Гарбо? Разборчивая, неприступная, независимая (в финансовом плане тоже) Гарбо? Неужели это любовь? Новая, зрелая, такая, которую испытывает женщина, когда уже миновал четвертый десяток? Нет, она наконец-то ощутила силу и надежность мужчины, с которым просто спокойно и безмятежно (именно то, что когда-то магнитом потянуло к Шлее и Валентину Санину). В общем, извини, подруга! Гарбо оказалась не такой щепетильной.

Джордж взял под контроль всю жизнь Греты: распоряжался деньгами, вкладывая их в приносящие прибыль проекты, решал все бытовые вопросы, сопровождал в поездках, принял на себя обязанности пресс-атташе актрисы.

Чутко понимал ее настроение: «Я никогда не говорила: я хочу остаться одна. Я всегда говорила, что хочу, чтобы меня оставили одну… В этом вся разница».

Репортерам как-то удалось выведать у горничной Гарбо, что актриса любит порядок, но ничего не читает, не курит и мало разговаривает, одевается в одно и то же, практически не пользуется лифтом и сидит на диете – лимонад с сахаром; что Шлее рядом с нею всегда и даже решает, давать ли ей автографы. Джордж позволял Грете путешествовать, встречаться с друзьями, и даже однажды отвергнутый Сесил Битон мечтал, что все скоро изменится в его пользу. Однако позже и покаялся в самонадеянности: написал, будто Шлее оказался крепким орешком. По первому же его зову Гарбо могла отменить все планы, нарушить все обещания, оставить друзей и исчезнуть вместе с Джорджем туда, куда ему заблагорассудится. Пара вела себя так, словно говорила: нам удобно и хорошо вместе, а остальные пусть отвернутся. 

Женская дружба. Греты Гарбо и Валентинa Санинa

При этом оба ни разу не заговорили о браке, а Шлее – о разводе с женой. Джордж даже сокрушенно поведал Валентине об отношениях с Гретой: «Я люблю ее, но она никогда не захочет выйти замуж, и, в конце концов, у нас с тобой столько общего!» Общей, как потом прояснило завещание Шлее, оказались только жизнь и все наравне перенесенные супругами тяготы, но вот немалое состояние изменник оставил не ей, а Грете Гарбо.

А Валентина Санина действительно любила Шлее, это чувство, далекое от благодарности и признательности, пришло к ней уже в годы замужества. Джордж и после своего коварного предательства, и даже после своей смерти остался главным и единственным мужчиной ее жизни. Хотя ей-то пришлось тяжелее всего: предал не только любимый муж, но и лучшая подруга. 

К чести обеих женщин, держались они с достоинством. Грета не пыталась публично оправдываться, заверять в горячей и безумной любви. Валентина в непонятном статусе «соломенной вдовы» постбальзаковского возраста тоже вела себя сдержанно, благородно, не опускаясь до публичных обвинений и истеричных разборок. Промолчала и когда Гарбо, продав в 1953 году свой дом, смело и беззастенчиво (а может, не видя в этом ничего трагичного и абсурдного) поселилась в огромной квартире несколькими этажами ниже апартаментов супругов Шлее. Обстановку жилища актриса почему-то до мелочей скопировала с интерьера комнат Валентины, обладавшей безупречным вкусом. Та же обшивка стен в стиле Людовика XIV, одинаковые люстры, канделябры и даже картины большого Валентининого друга, русского художника Дмитрия Бушена, и точно такое же собрание томов Герберта Уэллса издания 1924–27 гг. В открытую конфронтацию Санина вступила с Гарбо только в 64-м году – после смерти Шлее, в которой открыто обвинила Грету. В номере парижского отеля шестидесятилетнему Джорджу внезапно стало плохо с сердцем, а приехавшие врачи в восхищении таращились на великую Гарбо, подсовывали ей для автографа все, что подвернулось под руку, даже бумажные салфетки... Сесил Битон (верный Сесил Битон!) в опубликованных «Дневниках» пытался опровергнуть вину Греты, но, кроме Валентины, это мало кого интересовало: в конце концов, кто такой этот Шлее?..

Грета от завещанного Джорджем (и незаслуженного, считала Валентина) состояния не отказалась, что окончательно убедило Санину в подлости и коварстве бывшей лучшей подруги. Похоронив Шлее по православному обряду – все-таки Валентина де-юре считалась его супругой, она пригласила священника, дабы изгнать из своего жилища ставший ненавистным дух Гарбо. Проводить в последний путь своего опекуна, благодетеля (и кто он ей еще там был?) актриса не пришла, в объяснения с Саниной вступать не захотела. Живя долгие годы в одном доме, Валентина и Грета никогда не сталкивались даже в вестибюле: это Санина специально платила привратнику, чтобы не видеть ту, которая... Которую... С которой... О которой... 

Одиночество стало спутником обеих уже, в общем-то, пожилых женщин до конца их дней. Грета сама превратила собственную жизнь в непрерывное бегство от славы, от счастья и любви. А Валентине что, просто не повезло с подругой? Она тоже ушла из мира моды, закрыв в 57-м году свой дом моды и оставив почитателей в недоумении, и занялась коллекционированием картин и икон. И только горчащий романс, написанный и посвященный ей Вертинским во время их встречи в Нью-Йорке в 1946 году, по-своему утешал, напоминая о том, кто был в нее так влюблен: 

«Где теперь вы вянете, старея? 
Годы ловят женщин в сеть морщин – 
Так в стакане вянет орхидея, 
Если в воду ей не бросить аспирин. 
Как вы были мне когда-то близки! 
Как от вас кружилась голова!»

...В декабре прошлого года на аукционе Julien's втридорога были распроданы шляпки, пальто и платья Греты Гарбо. На каждой третьей вещи, признанными стильными вне времени и моды, стоял лейбл Valentina. Вот и все, что осталось от их дружбы.

Обнаружив ошибку в тексте, выделите ее и нажмите Ctrl + Enter